Мемуары [Лабиринт] - Вальтер Шелленберг

Однажды В. явился в один современной постройки дом, в котором сдавались квартиры, и позвонил в квартиру, расположенную на четвертом этаже. Наши наблюдатели следовали за ним до второго этажа. И то, что затем произошло, мы так никогда и не выяснили впоследствии. Произошло ли это случайно или преднамеренно, но в тот момент, когда В. взошел на площадку четвертого этажа, там находился человек, который в полумраке лестничной клетки показался нашим сотрудникам настолько похожим на В. , что они спутали его с югославским атташе. Оба вошли в квартиры, расположенные по обе стороны от лестницы. В. — как полагали наши агенты — скрылся в квартире, расположенной справа. Они передали эти сведения своей смене. Когда двойник В. через некоторое время вышел из правой двери, агенты пошли за ним по следу. Только через три дня мы обнаружили, что идем по ложному пути. Все это время В. имел возможность действовать, выйдя из-под нашего контроля.

Тогда мы установили наблюдение за жильцом левой квартиры. Это был крупный чиновник министерства военно-воздушных сил, который ведал, главным образом, поставками самолетов и авиационного оборудования в другие страны и обслуживал приемные комиссии иностранных правительств в Берлине. Казалось, что мы приблизились к решению загадки. Тем временем, однако, мы подслушали один интересный разговор по телефону, который вел В. со своей подругой Юттой; она звонила из гостиницы своего отца и обижалась на то, что так долго ничего не слышала о В. К нашему изумлению, В. на этот раз ответил ей довольно грубо, сказав: «Сегодня вечером мне необходимо получить эту вещь, я обязательно должен работать всю ночь». Ютта была обижена. «Ах, да ночью ты не будешь писать…» «К вечеру мне нужно получить документы», — оборвал ее В. и повесил трубку.

Вечером Ютта пришла на квартиру В. Через четверть часа она вышла из нее. В то же время В. не покидал квартиры, а в середине ночи его посетил ненадолго один из помощников югославского посольства. По всей вероятности, этой ночью В. составлял одно из своих великолепных донесений. Подтвердилась наша догадка, однако, лишь через несколько дней, когда мы получили из Белграда копию донесения. Мы размышляли: до сих пор поставщиками информации считались служащий министерства военно-воздушных сил и дочь хозяина гостиницы. А как насчет двух других женщин?

Инга была сестрой одного немецкого генерала; она вращалась с обществе представителей тяжелой индустрии и высших офицеров вермахта. Это была независимая в материальном отношении светская женщина, окруженная толпой почитателей, с которыми она частенько играла у себя дома в бридж. Она ни от кого не скрывала, что состоит с В. в довольно-таки дружеских отношениях.

Вера была женой инженера, пользовавшегося и в гражданских, и в военных кругах хорошей репутацией. Супруг жил только своей работой, предоставляя своей жене возможность вести свободный и широкий образ жизни. Видимо, супруги так отдалились друг от друга, что — инженер не находил ничего предосудительного в тесных дружеских связях, существовавших между его женой и В.

Хотя один из моих сотрудников, исходя из накопленных нами сведений, и советовал арестовать подозреваемых, я медлил, так как постоянно надеялся обнаружить и другие источники информации югославского дипломата. Тем временем, однако, непрекращающаяся предательская деятельность, причинившая нам значительный ущерб, вынудила нас перекрыть обнаруженные источники информации, тем более, что мне стало известно о напряженном положении в Юго-Восточной Европе и о возможности военного вмешательства Гитлера на Балканах. Мне было поручено составить справочник по Югославии и Греции, которым руководствовались бы части и подразделения войск СС и полиции в своей деятельности в этих странах в случае войны. Наряду с освещением последних политических событий в нем содержался список всех лиц, арест которых казался нам необходимым.

Тем временем итальянцы, начав войну с Грецией, оказались в Албании в критическом положении. К нам поступали все более отчаянные просьбы итальянцев о помощи. Гитлер реагировал на это так: «Я не оставлю в беде своего самого верного друга». После этого немецкие войска, объединенные в «группу Листа», вступили на территорию Болгарии. Когда через неделю после этого англичане высадились в Пирее, это не застало нас врасплох, так как через наших агентов в Греции нам были подробно известны англо-греческие планы. (В число мероприятий, осуществленных нашей разведкой по подготовке войны с Грецией, входила также засылка отряда эсэсовцев на гору Атос. [26]. В целях маскировки они отрастили длинные бороды и должны были привлечь на нашу сторону главу монашеской братии, пообещав ему сан митрополита греческого. Однако эта операция провалилась.)

Прежде чем дело дошло до военного столкновения с Грецией, Гитлер 25 марта 1941 года вынудил Югославию примкнуть к тройственному пакту. Однако этот кажущийся успех был сведен на нет в результате военного переворота, произошедшего в Белграде 27 марта 1941 года. В том же месяце Сталин заключил с Югославией договор о дружбе. После этого 6 апреля 1941 года Гитлер приказал начать наступление против Югославии.

За два дня до наступления я неожиданно получил следующее донесение: В. в спешном порядке передал югославскому генеральному штабу планы немецкого наступления, сведения о численности и оснащенности войск, о составе армий и даже предупредил о запланированной Гитлером бомбардировке Белграда. Гитлер, узнавший об этом от Кейтеля, пришел в бешенство, которое задело и меня, так как до сих пор не схватил этого проклятого югослава. Теперь я должен был действовать молниеносно, ибо знал по опыту, чем могут закончиться такие вспышки ярости у Гитлера. Через два часа я приказал арестовать всех сотрудников югославской разведки на территории рейха, в том числе и полковника В.

Военному атташе на вид было лет сорок, он был высок, спокоен и сдержан в движениях. Его допрос длился много дней. Без всяких уверток он выложил нам всю подноготную о своей разведывательной деятельности, видимо, зная, что с началом наших военных действий против Югославии ссылка на дипломатическую неприкосновенность лишена была практически всякого смысла. Он беспокоился только о судьбе своей подруги Ютты, взял всю вину на себя и утверждал, что хотя она и сообщала ему кое-какие сведения, но при этом не знала, для чего они ему понадобились. Я приказал своим социалистам допросить Ютгу и двух других женщин, но не арестовывать их; все трое признали, что дружили с В. , но сообщение о том, что он шпион, повергло их в изумление и ужас. Они подчеркивали, что беседовали с ним лишь о том, что и без того обсуждалось в обществе. Здесь мы столкнулись с типичными случаями «светского шпионажа».

Ютта иногда обсуждала со своим отцом разговоры посетителей его ресторана. Часто среди них были эсэсовцы, направлявшиеся на сборный пункт в Берлин-Лихтерфельде. Из разговоров можно было понять, что их части готовятся к «крупной операции». Железнодорожники, жившие в том же квартале, что и Ютта, совершенно открыто говорили о «сверхурочных работах» и «множестве военных эшелонов». Прочие посетители добавляли в общую картину свои детали. Все это наполняло Ютту беспокойством и страхом, в том числе и за своего возлюбленного. На вопрос В. , почему она так расстроена, она рассказала все, что узнала. Сведения Ютты показались ему интересными с точки зрения сбора информации общего характера, и он попросил ее впредь прислушиваться к таким разговорам и записывать их. Свою просьбу он обосновывал тем, что поставил себе целью жизни воспрепятствовать расширению войны и дальнейшему кровопролитию. Ютта несколько утешилась, но какие-либо записи вести не стала. И в тот вечер, когда она пришла домой к В. , она передавала ему сведения только устно.

Две остальные женщины представляли для В. ценный источник информации, так как легкомысленно болтали обо всем, что было темой для обсуждения в кругу их знакомых. В. был достаточно ловок, чтобы с помощью тонких наводящих вопросов выуживать из них дополнительные сведения. Такая тактика позволила ему, например, ни много, ни мало, как узнать точные размеры месячного производства танков. Для различных специальных областей (военное дело, политика, техника) у В. была разработана картотека с оценкой по очкам. Если информация не заслуживала необходимых пятидесяти очков, он не включал ее в донесения, отправляемые в Белград.

Благодаря этой тщательно продуманной системе ему удавалось собирать великолепный разведывательный материал, тщательно анализируя болтовню самых различных кругов общества в Берлине. Со временем он так набил в этом руку, что научился с помощью дополнительных статистических данных и служебных документов быстро производить исчерпывающую оценку ситуации. Его доскональное знание дела оказалось для него крайне полезным в многочисленных светских встречах и беседах — в том числе и с членами приемной комиссии министерства военно-воздушного флота или сотрудниками главного штаба ВВС. Ему было достаточно получать ответы на свои второстепенные и внешне невинные вопросы, чтобы извлечь из этого важные выводы. Например, о приказе Гитлера подвергнуть Белград бомбардировке он догадался, проделав следующие умозаключения: во время приемки запасных частей для юнкерсов, он услышал, как один летчик, взглянув на него, довольно громко сказал одному из своих товарищей: «Скоро им достанется на орехи». Встревоженный услышанным, вечером он спросил у Веры, что, собственно, случилось, что-то такое поговаривают о Белграде… Его подруга подтвердила, что Адольф собирается помочь Бенито в Греции; ее муж считает, что это не представит особых трудностей, ВВС Германии сейчас так сильны, что способны сокрушить любое сопротивление.